Мария Магдалина: Рильке, Цветаева, Пастернак, Бродский

 

Пьетро Перуджино. Мария Магдалина

Мария Магдалина из семи женщин-мироносиц явно выделяется, не оставляя сомнений, что и в те времена она была знакома тем, кто так или иначе соприкасался с историей Христа как свидетель и очевидец.

Поэтому, в отличие от других женщин, у нее нет расширения – кто она и чья: сестра, жена, родственница.

Героиня евангельской истории Мария Магдалина культовое имя и легенда, вдохновлявшая и вдохновляющая многих художников, писателей и поэтов на шедевры.

Это имя стало больше, чем имя женщины. Магдалина встала в один ряд с ветхозаветной Евой и новозаветной Богородицей, как ни кощунственно это звучит.

Это имя обросло уже не только интерпретациями, рассказами и житием, но и личностным восприятием образа Марии Магдалины художниками, писателями и поэтами, который домысливается и переосмысливается через собственную жизнь и собственную историю, давая образу свой голос и свой тон.

Три стихотворения любимых поэтов, которые представляю себе и другим, посвещены этой женщине-мироносице. Они только касаются исторических событий, уходя в глубину подсознания, отношения мужчины и женщины, в метафизику. У Рильке – больше с эротическим оттенком, у Цветаевой – с духовным, у Пастернака – с прозрением будущего. Вызов Цветаевой и ответ на него Пастернака, дуэль и диалог одновременно.

При этом невозможно обойти стороной того, кто увидел эту связку – Иосифа Бродского. Он, преклоняясь перед Цветаевой, прежде всего, увидел перекличку трех гениальных поэтов, проанализировав стихотворения Рильке, Цветаевой и Пастернака в докладе 1992 года к столетнему юбилею Марины Ивановны (http://ec-dejavu.net/m-2/Magdalene.html).

Четыре гениальных поэта связала Мария Магдалина, ставшая воплощением женского начала в мужчине и идеалом женщин, у которых путь к Богу долгий, трудный, далеко не однозначный и не безоблачный. Не святая, а земная и грешная, страстная и любящая. Только такая смогла почувствовать боль Иисуса и Его Божественность. Такая она трогает художников и поэтов, такая она близка нам.

А.Иванов. Явление Христа Марии Магдалине

Р.M. Рильке ПИЕТA («Скорбящей»)

Твои ль это стопы, Исус, твои ли?


И все же, о Исус, как я их знаю:


не я ль их обмывала, вся в слезах.


Как в терн забившаяся дичь лесная,


они в моих белели волосах.

Их до сих пор ни разу не любили.


Я в ночь любви их вижу в первый раз.


С тобой мы ложа так и не делили.


И вот сижу и не смыкаю глаз.

О, эти раны на руках Исуса!


Возлюбленный, то не мои укусы.


И сердце настежь всем отворено,


но мне в него войти не суждено.

Ты так устал, и твой усталый рот


не тянется к моим устам скорбящим.


Когда мы наш с тобою час обрящем?


Уже — ты слышишь? —


смертный час нам бьет.


1907г. (Перевод К. Богатырева)

М. Цветаева. Магдалина


3


О путях твоих пытать не буду,


Милая! — ведь всё сбылось.


Я был бос, а ты меня обула


Ливнями волос —


И — слез.

Не спрошу тебя, какой ценою


Эти куплены масла.


Я был наг, а ты меня волною


Тела — как стеною


Обнесла.

Наготу твою перстами трону


Тише вод и ниже трав...


Я был прям, а ты меня наклону


Нежности наставила, припав.

В волосах своих мне яму вырой,


Спеленай меня без льна.


— Мироносица! К чему мне миро?


Ты меня омыла


Как волна.


31 августа 1923

Б. Пастернак. Магдалина


2


У людей пред праздником уборка.


В стороне от этой толчеи


Обмываю миром из ведерка


Я стопы пречистые твои.

Шарю и не нахожу сандалий.


Ничего не вижу из-за слез.


На глаза мне пеленой упали


Пряди распустившихся волос.

Ноги я твои в подол уперла,


Их слезами облила, Исус,


Ниткой бус их обмотала с горла,


В волосы зарыла, как в бурнус.

Будущее вижу так подробно,


Словно ты его остановил.


Я сейчас предсказывать способна


Вещим ясновиденьем сивилл.

Завтра упадет завеса в храме,


Мы в кружок собьемся в стороне,


И земля качнется под ногами,


Может быть, из жалости ко мне.

Перестроятся ряды конвоя,


И начнется всадников разъезд.


Словно в бурю смерч, над головою


Будет к небу рваться этот крест.

Брошусь нa землю у ног распятья,


Обомру и закушу уста.


Слишком многим руки для объятья


Ты раскинешь по концам креста.

Для кого на свете столько шири,


Столько муки и такая мощь?


Есть ли столько душ и жизней в мире?


Столько поселений, рек и рощ?

Но пройдут такие трое суток


И столкнут в такую пустоту,


Что за этот страшный промежуток


Я до воскресенья дорасту.


1949 г.

Тина Гай